«Я стрейт-трансвестит. Знаю, что для России это шок» Эдди Иззард о сексуальности, стереотипах и Боге.
В Россию впервые приехал выступать известный британский комик Эдди Иззард. «Афиша» поговорила с ним о его творческом методе, оскорблении чувств верующих и о футболе как национальной идее.

Интервью:



— Вы дислексик. А шоу у вас длится по несколько часов. Вы как сценарии пишете? На диктофон наговариваете или просто все держите в голове?
— Да, письмо мне с детства давалось плохо. Я сидел часами перед листом бумаги, а слова никак не выходили. Зато мой рот был быстрее моей руки. Так что все тут. (Стучит по голове.) Я пережил все ситуации, о которых рассказываю в шоу, — какие-то месяц, какие-то неделю, а какие-то год назад. (Показывает на пианино.) Вот пианино, почему оно такой формы? Оно не похоже на нормальное пианино — если я разовью эту тему или она будет как-то связана с другой частью выступления, я включу этот кусок. Это словесная архитектура. У меня есть глиняная глыба, и я придаю ей форму с помощью слов.

— А как вы собираете материал?
— Как только мне приходит в голову какая-то идея, я ее сразу записываю в айфон. Это может быть пара строчек или кусок диалога. У меня накапливается с десяток идей, пять из которых попадут в шоу и займут там полчаса, а остальной час я просто выдумываю по ходу. Большая часть создается прямо на сцене.

— Вы постоянно говорите на общественно значимые темы. Политику критикуете, смеетесь над религией. Но при этом все исключительно в абсурдистском ключе. Почему?
— Потому что только так и нужно обо всем говорить. Я вырос на «Монти Пайтоне», они для меня боги комедии, и я продолжаю их дело: только их было шестеро, а я вот один.



— У вас альтер эго — трансвестит. Как оно появилось?
— А это не альтер эго. Это я и моя сексуальность. Когда мне исполнилось 23 года, я просто решил, что не буду больше скрывать этого. Я стрейт-трансвестит. Знаю, что для России это шок, это и в Британии недавно было шоком. Но вот как-то устаканилось. Просто я за честность и толерантность и за то, чтобы каждый жил своей жизнью.

— Забавно, что мы говорим об этом в Петербурге, где недавно приняли закон против пропаганды гомосексуализма. Вы, кстати, осторожнее, петербургские традиционалисты — довольно суровые ребята.
— Да, для вас я ходячая пропаганда гомосексуализма. Смотрите, я тут себе даже маникюр сделал (ногти Иззарда накрашены черным лаком, на ногте указательного пальца левой руки — британский флаг, на указательном правой — Евросоюза. — Прим.ред.). Конечно, России нужно что-то с гомофобией делать. Нам в Великобритании повезло, у нас случилась такая штука, как демократия. Люди могут спокойно говорить: я не согласен с этим, я не согласен с тем. У вас был царизм, потом СССР. Еще и 25 лет не прошло, как у вас появилась демократия. Я, конечно, не согласен с этими законами, но, если я начну как-то педалировать эту тему, мне скажут: «Эй, кто ты такой, приехал тут нас учить, давай вали отсюда». Я думаю, что многие тут и так все понимают. Ну и с одним повезло — больше вас никто хотя бы не завоевывает. Ни долбаный Наполеон, ни долбаный Гитлер. Все выучили урок — лучше не трогайте русских. В итоге, надеюсь, у вас как-то все будет в порядке. США вон вообще управлял Джордж Буш, который и говорить толком не умел. А у нас была Маргарет Тэтчер, и я ненавидел все десять лет ее правления из-за ее параграфа №28 (запрет пропаганды гомосексуализма. — Прим. ред.). Но страны сворачивают с пути, а потом возвращаются к норме.

— Проблема в том, что власти этими законами насаждают людям стереотипы, которые отбрасывают общество в Средневековье.
— Я тут нарисовал график от Древнего Египта до нынешних времен и могу сказать, что человечество определенно движется вверх. Мы постепенно становимся все-таки более открытыми. Рабов больше нет. А когда-то рабство было нормой. В Ветхом Завете повсюду рабы.

— Вы постоянно высмеиваете стереотипы в своих шоу. А часто при этом ловите себя на том, что сами ими оперируете?
— Конечно, я попадаю в эти ловушки. Та же русская мафия — кстати, где она? Я вот думал, что русские люди будут выглядеть как русские, а они такие же, как мы! Хотя, наверное, если отправиться в Сибирь, то там люди выглядят немного иначе. Я не против того, чтобы люди выглядели по-разному. В Англии говорят, что у немцев нет чувства юмора, а у французов оно визуальное. Откуда это взялось — понятия не имею. Может, из-за фильмов Жака Тати, где почти никто не говорит? Но я сейчас делаю шоу во Франции — и люди отлично врубаются в то, что я говорю, хотя я делаю довольно сюрреалистичные и абсурдные штуки, а у них такого немного в комедии. А потом я сделаю шоу в Германии и России, где меня также будут понимать, так как в итоге мы все просто люди. Если комик в России будет говорить только о тех, кого показывают по телику, здесь он будет успешен, но за границей его не поймут. Я вот в своих шоу говорю, скажем, о человеческих жертвоприношениях или греческих богах. И когда я приезжаю в Петербург, или Париж, или Лос-Анджелес, люди говорят: «О-о да, а я ведь тоже знаю про греческих богов». И выходит, что мой юмор интернациональный, хотя, если совсем уж честно, то, что я говорю, — это просто глупости.

— Для вас нет запретных тем, над которыми вы не могли бы посмеяться, так?
— В комедии нужно иметь возможность говорить обо всем. Важен лишь угол, под которым вы это делаете. Я стараюсь не быть злобным, о чем бы я ни говорил. Но есть темы, которые выводят меня из себя, и тут уж я не могу с собой ничего поделать: я ненавижу Гитлера и считаю его массовым убийцей и мудаком. В моей стране есть расисты и сексисты, я не согласен с ними, но у них есть свобода слова — так уж демократия устроена, каждый говорит, что думает.

— У нас комик вряд ли осмелится высмеивать патриарха или развод Путина, вы в своих шоу смеялись над королевой. Не было проблем из-за этого?
— Нет. У нас, как и в Америке, все темы открыты. Это прописано в конституции. Я, например, не верю в существование Бога. Если он существует, я хотел бы его встретить и спросить, как так вышло, что он допустил Вторую мировую войну.

— В России ввели закон об оскорблении чувств верующих. Теперь за это могут дать три года. При этом это же очень тонкая грань. Вы вот, например, постоянно шутите на тему религии, а я верующий, но меня ваши шутки смешат, а не задевают. Вы как-то держите в голове то, что вас слушают и те, кто ваших взглядов не разделяет?
— Послушайте, давайте начистоту. Если кто-то верит в Бога и активно об этом высказывается, это вообще-то тоже может задеть чувства тех, кто в него не верит. Мы все в равных условиях. Нужно просто договориться о праве не соглашаться друг с другом. Я хотел бы, чтобы Бог существовал. Если он существует — милый и дружелюбный Бог, — то я хотел бы, чтобы он спустился на Землю, вернулся назад во времени, остановил Вторую мировую, вернул 25 млн русских к жизни, потом отменил Первую мировую и все войны, которые когда-либо случались. Я не понимаю, почему существуют войны. Не понимаю, почему есть убийства, почему мы не как жирафы — не едим фрукты и овощи. Если бы каждое существо на планете было как жираф, никто бы и знать не знал о насилии. Все ели бы фрукты и радовались. Бог бы мог это устроить. Мне просто интересно задавать вопросы — как Сократу в свое время. Я верю в науку, вот вы, ребята, в свое время построили ракеты и покорили космос — это было круто. Американцы высадились на Луну, вы отправили первого человека в космос. Мы же в Великобритании не построили ни одной захудалой ракеты, зато мы лестницы высокие строили. Это был наш способ добраться до других планет.



— Между Британией и Россией больше общего, чем кажется на первый взгляд. Две империи, которые перестали быть таковыми, но при этом никак не могут отказаться от имперской риторики. Что-то очень сильно мешает найти или хотя бы попытаться найти новую идентичность и пойти дальше.
— Все эти имперские замашки и идеи идут от того, что всем нравится чувствовать себя классно, быть главными на планете, видеть, как твоя команда побеждает раз за разом. Даже если она не побеждает уже десять лет подряд. Мне вообще кажется, что все эти размышления о стране как о замкнутом пространстве — больше не работают. Пора бы уже думать о команде Земли, о том, чтобы побеждал весь мир. Но нам всегда нужны плохие парни — какими американцы были для русских и наоборот во время холодной войны, какими были нацисты для всего мира и евреи для нацистов, всем нужно кого-то обвинять. Я вот виню экстремистов, все беды от них. Думаю, 90 процентов людей во всем мире со мной согласятся.

— Национальная идея тоже, выходит, не нужна?
— Почему? Просто не нужно зацикливаться на том, что это великая идея. Футбол, например, может стать такой объединяющей идеей. Когда твоя команда выигрывает, это поднимает национальную гордость. Шотландия, которая в мировом рейтинге 74-я, обыграла Хорватию, которая 4-я. Я позвонил главному тренеру шотландцев и говорю: «Слушай, Гордон, это же значит, что вы теперь третьи». Нам нужно использовать спорт, а не захватывать другие страны, хватит этого дерьма.

— А правда, что вы собираетесь на пост мэра Лондона баллотироваться?
— Правда. Но это только в 2020 году, а пока у меня есть еще 6 лет, я хочу делать шоу и бегать (Иззард регулярно участвует в благотворительных марафонах по всему миру. — Прим. ред.). Не знаю, есть ли у меня следующая жизнь, так что в этой хочу оттянуться по полной.

Афиша


хорошо, когда люди умеют относится с юмором к тому, что происходит вокруг.
хорошо, когда они могут показать это другим